Pedro Leandro Ipuche (1889-1976)
Уругвайский поэт и прозаик. Считается одним из пионеров в поэзии Уругвая, сумевший удивительным образом соединить в своём творчестве поэта-лирика креольские мотивы с авангардизмом.
ИЗВОЗЧИК
На рождество стоял прогорклый зной, трещал как хворост, воздух перегретый. Старик извозчик, скрюченный, больной, на солнцепеке млел, в тряпье одетый. А я его, насмешник молодой, спросил с ехидцей: - Отчего же это ты, прежде не робевший и зимой, напялил сто одежд в разгаре лета? -Я вытерпел такие холода, я столько зяб от инея и льда, так глубоко закралась сырость в кости, Что и когда меня положат в гроб, не перестану чувствовать озноб и буду вечно стынуть на погосте.
ПАСТУХИ
"Близ устья реки, во мраке они коней оставляют" Девять пастухов молчаливых, серые тени у пульперии. Трое садятся, здороваясь глухо, шестеро прислоняются к стойке. Черные пончо, на лоб надвинуты шляпы. - Выше нос, ребята! Чего хотите? - им кричит горластый хозяин. - Дай гитару нам, Серафин, только гитару. Шелестят басовые струны и струи дыма. Хриплый голос теплеет во мраке. - Год назад...ровно год...в пульперии этой было нас десять друзей неразлучных.
СТИХИ О ЧЕРНОМ СВЕТЕ
Люди, звезды, деревья - мы от темных, глубинных корней происходим. Тьма явила на свет очертания наши, яркие формы, восставшие из слепого хаоса. Но до мозга костей мы пронизаны мраком, и рассудок наш сумрачен, и дремотна любовь. Проясняется, как у металлов, сокрытое в нас озаренье, под ударами молота брызжет искрами боль. Корни неведомы нам и цель неизвестна: завязь, созреванье, расцвет, и далее - тайна. Сгустки пламени, мы отдаем себя свету во власть. И свет расточает нещадно нашу бренную плоть. Продираясь сквозь свет, мы к корням возвращаемся, к прежним или к иным. (Нас породили потемки, и мы возвращаемся в ночь.) ...Нет, все иначе: жить - значит приобщаться к совершенству, богатства черпать в спектрах и лучах, и верить в Свет, который нас коснется и вознесет над горем непроглядным и леденящей мглой. Сквозь мрак сочится тайное свеченье из вековых глубин; растает ночь, взойдут глаза над бездной, и вечный свет потянет руки к нам!
РАСТВОРЕНИЕ
Как суть, что наружу прорваться готова, как аромат из флакона литого, исходит из недр языка мое слово, из самых глубин, где сокрыта основа значенья, звучанья, реченья любого. (Не с неба мой голубь - из сердца живого.) Так сказано в старом индейском преданье: когда цветок изъясниться желает, он испускает благоуханье; дорога - это рука расстаянья.
МОЙ ЯЗЫК
Хулят знатоки грамматики язык мой и мой словарь, взбесившиеся фанатики, вопят, будто я - дикарь. За слово воюют храбро - но слово подвластно счастливчикам, что тянутся к абракадабрам, а не к захватанным лифчикам. Они же корчуют ересь из моего стиха, по-видимому, вознамерясь спасти меня от греха. О, боже, яви ко мне жалость! А я ко всему привык - пусть зубы проглотит в ярости педант, упрямый как бык, а выпали зубы от старости - пускай проглотит язык.
Серия "Библиотека Латиноамериканской поэзии", "Поэты Уругвая", "Художественная литература", М.,1974
