Перейти к навигации

Мануэл Бандейра (1886-1968)


Manuel Bandeira (1886-1968)


Сын инженера, из семьи со стороны как отца, так и матери вышли крупные адвокаты, инженеры, университетские преподаватели, политики. Готовился к карьере архитектора, поступил в Политехническую школу университета Сан-Паулу, но с 1904 был вынужден заняться собственным здоровьем (у него обнаружился туберкулез), лечился в Бразилии и в Швейцарии (1916—1917), где в одном из санаториев познакомился с Полем Элюаром. С началом мировой войны вернулся в Бразилию. Дебютировал книгой постсимволистских стихов в 1917. В 1922 участвовал в Неделе современного искусства в Сан-Паулу, его стихотворение Жабы стало манифестом бразильского модернизма. В 1938—1956 преподавал литературу в колледжах и университете. Занимался журналистикой. Переводил с английского, прежде всего — драмы (Шекспир, Джон Форд, Торнтон Уайлдер, Шон О’Кейси), французского (Фредерик Мистраль, Кокто), немецкого (Шиллер, Шпиттелер, Брехт), испанского (Хуана Инес де ла Крус, Соррилья, Антонио Гала).

РАЗОЧАРОВАНИЕ

Стихи слагаю - как будто плачу от невезенья и от печали... кто слез не знает, найдя удачу, пусть кончит чтенье еще в начале. Пишу - как кровью, пылая страстью, томясь от боли, напрасно каясь... Бушуют в венах и скорбь, и счастье, струясь из сердца и растекаясь. Грусть этих строчек - тяжелый груз, жизнь, с губ слетая, подходит к краю, во рту остался лишь горький вкус. - Стихи слагаю, как умираю.

МАЛЕНЬКОЕ ИРОНИЧЕСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

Любопытство пылкое свое ты любовью называть не вправе. Словно погруженный в забытье, ты не различаешь снов и яви... Любопытством чувственным томим, ароматы и цвета лелея, ты приносишь в дар глазам своим тело, белых простыней белее. Одурманен запахом духов в складках лент, в переплетеньях пряжи, ты стремишься угадать, каков запах кожи, замкнутой в корсаже. Всю ее предвидя наперед, ты спешишь, не подождав развязки, ощутить, как сладок этот рот, как упруга грудь, как томны ласки. Каждый вздох ее и каждый вскрик ты воссоздаешь в воображенье, предвосхитив наивысший миг в пестрых безднах головокруженья. Всех ее привычек вызнав суть, любопытный, ты стремишься дальше, ты ей в душу хочешь заглянуть, подлинное отличив от фальши. Словно погруженный в забытье, ты не различаешь снов и яви... Любопытство пылкое свое ты любовью называть не вправе.

МАЛЕНЬКОЕ ЭРОТИЧЕСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

В твоем ослепительном теле черты красоты чудотворной. Овладеть бы им в узкой постели этой строки стихотворной!.. Твое тело душистое - в зареве апельсиновых рощ и розариев... Твое тело - мягкое облако, как фата подвенечная - белое... Твое тело - яблоко спелое... Роза, упавшая в обморок в душных запахах на жаре... Твое тело - угли в костре... Твое тело - заря вечерняя, полыхающий в сумерках луч... Твое тело - прозрачный ключ, чье теченье, рассыпав свеченье, как змея, струится, звеня... Чувственность воды и огня... Что ни миг, ощущаю остро: в море мук моих и бессонниц твое тело - единственный остров... Твое тело - лучистое солнце... Твое тело душистое - в зареве Апельсиновых рощ и розариев...

БАЛЛАДА О ЦАРЕ РУСАЛОК

Бросил царь свой перстень в море, перстень скрылся в глубине. Царь сказал русалкам: "Тут же подобрать его на дне! Всех вас в пенные буруны превращу я, если перстень не достанете вы мне!" Бросились русалки в море, вытащили перстень царский из неведомых глубин. Будь ты проклят, своенравный, злой, капризный властелин! Царь просыпал рис над морем, зерна скрылись в глубине. Крикнул царь: "Русалки, мигом разыщите их на дне! Всех вас в пенные буруны превращу я, если зерна вы не принесете мне!" Кинулись русалки в море, весь до зернышка достали в бездну выброшенный рис. Будь ты проклят, царь жестокий! Будь он проклят, твой каприз! Царь царевну бросил в море, дева скрылась в глубине. Царь велел: "В одно мгновенье отыскать ее на дне! Всех вас в пенные буруны превращу я, если дочку не доставите ко мне!" Ринулись русалки в море, не вернулась ни одна. Где вы, где же вы, русалки? Плещут пенные буруны, за волной встает волна...

НЮ

Когда ты одета, нельзя догадаться, какие богатства ты прячешь под платьем. Так, в свете дневном неприметны для глаза миров мириады в глубинах Вселенной. Лишь ночь раскрывает сокровища неба - нагая, как ночь, ты сияешь во мраке. Блестит белизна оголенных коленей, и линии бедер сверкают, как Лира. Две маленьких груди, как яркие яблоки, дарит мне древо цветущего чрева. Мерцают сквозь сумрак соски твои твердые, гладкие плечи и теплое тело. Когда ты раздета, твой взгляд обнажается, делаясь долгим, глубоким и влажным. И я в твоем взоре купаюсь, как в озере, ныряя и плавая в глазах твоих плавных. На дно опускаюсь и сердца касаюсь - оно улыбается мне, обнажаясь...

СТИХИ НА ДЕНЬ ПОМИНОВЕНИЯ УСОПШИХ

Отправься завтра, в день усопших на кладбище. Среди могил ты сможешь там найти могилу, где я отца похоронил. Склони колени и, к надгробью три ярких розы возложив, молись – не за отца, за сына: ему важней, хоть он и жив. Осталась в жизни только горечь, мой скорбный путь проделан весь. Лишен любви, лишен надежды, я погребен при жизни здесь.

ЗВЕЗДА

Тепла живого лишена и мне с земли едва видна, звезда мерцает на закате над жизнью, выпитой до дна. Недостижимо высока, непостижимо холодна, горит сквозь полумрак вечерний, в бескрайности небес – одна. Но почему моя звезда так от меня отдалена и почему с небесных высей ко мне не спустится она? Ответ из тьмы: звезда твоя так высока, так холодна затем, чтоб на закате жизни ты смог печаль познать сполна.

ГАЗЕЛЬ ВО СЛАВУ ХАФИЗА

Я газель прочту сейчас, о Хафизе мой рассказ: я свои узнал тревоги, в песнях, славящих Шираз, - грусть и радость жизни, скрывшей суть свою от наших глаз. Ты не разлюбил, услышав от возлюбленной отказ. Будут девы Самарканда вспоминать еще не раз песнь любви твоей и скорби, долетевшую до нас. Мир не помнит злых красавиц, твой же светоч не угас.

ТРУП БЫКА

Жизнь – словно паводок, и я стою в воде уже по горло. Среди обломков бытия река меня сдавила, сперла. Сор, грязь плывут издалека… И труп быка, и труп быка. Покоем неземным дыша, стоят деревья. Отлетела к ним изумленная душа, ища убежища… А тело погрязнет в жиже на века, как труп быка, как труп быка. Бык, плавающий в склизкой мути, как всякий труп, нелеп и дик. Лишен значенья, смысла, сути, он обезличен – что за бык всем все равно. Несет река лишь труп быка, лишь труп быка.

ИНТЕРВЬЮ

Жить в этом мире тошно, тесно, пресно, но все же жизнь течет, не иссякая. И на вопрос для интервью в газете: «Что радостней всего на свете?» «Не знаю, - я отвечу честно, - но что всего печальней, мне известно – беременная женщина. Любая!»



Main menu 2

Page | by Dr. Radut