Joaquin Lorenzo Luaces (1826 —1867)
Луасес (Luaces) Хоакин Лоренсо (21.7.1826, Гавана, — 7.11.1867, там же), кубинский поэт. Первая поэма — "Роса, дочь ремесленника" (1849). В 1857 опубликовал сборник "Стихи". Пережив увлечение романтической школой "сибонеистов" (см. Куба, раздел Литература), Л. обратился к изображению трагических социальных конфликтов; революционно-патриотические мотивы звучат в поэмах "Падение Миссолонги" (1857) и других, а также в героических одах "Линкольну", "Варшаве" (опубликованы в 1877), "Оде Хуаресу" (не окончена). В поэмах "Труд" (1867) и "Приглашение к труду и согласию" прославлял труд и разум. Трагедия Л. "Аристодем" (опубликована в 1867) направлена против испанского колониализма.
Лит.: Iraizoz A., La poesía civil en Cuba, La Habana, 1928; Bueno S., El centenario de Joaquin Lorenzo Luaces, "Revista de la Biblioteca nacional José Martí", 1968, № 1, p. 100—108.
ВОСПОМИНАНИЕ ДЕТСТВА
Я вновь иду знакомыми лугами. Здесь я вдыхал хмельные ароматы цветов и трав. На этот холм горбатый карабкался, охотясь за жуками. Вот дерево мамей. Его плодами я лакомился. В этот лес когда-то я убегал, мальчишка диковатый, смотреть, как всходит солнце над стволами. Здесь Розу, деревенскую девчонку, я первый раз поцеловал смущенно под пальмовым шатром, расцветшим звонко. И снова сердце бьется учащенно, когда на край, взлелеявший ребенка, мужчиной став, гляжу я восхищенно.
ПОКОРНОСТЬ
Презренье уязвить меня не может: мое безумство ты смирить не властна. Брани меня - я все стерплю безгласно. Разгневайся - подарка нет дороже. Соперник мой тобой обласкан - что же, будь с ним нежна, со мною безучастна, но знай: свой холод тратишь ты напрасно, он страсть мою не умалит - умножит. Когда-то Ифигения в Авлиде, приемля смерть, как милость, не дрожала, над головой кинжал отцовский видя. Любовь моя, ты нож в руке зажала. Но, на тебя за это не в обиде, я казни жду, целуя сталь кинжала.
ТЕБЕ
Апрельский холод - возраст твой весенний. Любовь ему чужда. Тебя не манят ее цветы, что беспощадно ранят меня шипами скорби и сомнений. Не знаешь ты ни тягостных волнений, ни страха, что разлука вдруг настанет, ни ревности, что разум мой туманит, ни ярости, ни жалких подозрений. Ты не пила отравленного сока из чашечки цветка, томима жаждой, чтоб от любви, как я, сгореть до срока. Страсть, что растет во мне с минутой каждой, неведома тебе. Как я, жестоко ты не была отвергнута однажды.
БРУТ, ПЕРВЫЙ КОНСУЛ
Однажды Брут созвал народ на форум: вот он, клинок, отточенный и длинный, что грудь пронзил Лукреции безвинной, простертый здесь, в крови, с потухшим взором. Толпа ревет многоголосым хором, исполненная ярости тигриной. Тарквиний смят безудержной лавиной, никто не внемлет лживым уговорам. Гул сотрясает древний Капитолий и вековые дерева шатает. Клокочет Тибр, свиреп и полноводен. Низвергнут трон - тиран не правит доле. И, фасции подняв, Брут возглашает: "Лукреция мертва, но Рим свободен"
"Поэзия кубинского романтизма", издательство "Художественная литература", Москва, 1971
