Joan Bosca I Almogaver (1490-1542)
Из знатной семьи, рано потерял отца (1492). Получил блестящее образование. С 1507 года служил при дворе Католических королей, а затем императора Карлоса I. С 1522 года служил наставником герцога Альбы. При дворе познакомился и сдружился с Диего Уртадо де Мендосой, они обменялись дружескими посланиями, оба из которых стали впоследствии выдающимися памятниками испанской поэзии.Воевал с турками в 1530 году на острове Родос и в 1532 году в Вене. Был испанским послом в Италии, подружился там с Гарсиласо де ла Вегой
Авторитетом и ориентиром для Боскана была поэзия Аузиаса Марка. Под известным влиянием посла Венеции при испанском дворе, гуманиста Андреа Наваджеро Боскан обратился к итальянской лирике и традициям Петрарки. Он обогатил испанскую поэзию десятисложным стихом, разработанными формами сонета, терцины, октавы и др. В виде послания к герцогине де Сома опубликовал манифест итальянизирующей школы, ставший знаменем новой эстетики испанского Возрождения. Противостоявшую космополитизму Боскана, Гарсиласо и Уртадо де Мендосы традиционалистскую школу, придерживавшуюся народных форм песенной лирики, возглавлял Кристобаль де Кастильехо.
В поэме «Геро и Леандр» Боскан дал пример поэтической разработки античных сюжетов. Он перевёл книгу диалогов Бальдассаре Кастильоне «О придворном» (1534), издание имело большой успех. Готовил к выпуску том сочинений Гарсиласо, но не успел довести задуманное до конца. Предприятие завершила вдова Боскана, знатная и образованная валенсианка Ана Хирон де Ребольедо, выпустив в Барселоне том сочинений обоих авторов (1543).
****
Я жив ещё, хоть жить уже невмочь, хоть вслед мне — хохот и насмешки злые; влачу, как цепи, годы прожитые, сиянью дня предпочитаю ночь, но даже мрак не в силах мне помочь: усталый ум рождает сны дурные; порой зову друзей, как в дни былые, но чаще, заскучав, гоню их прочь. Невзгоды, на пути моём маяча, свой страшный круг сжимают всё тесней; душа о бегстве помышляет, плача, — я был бы рад последовать за ней, когда б любовь, привычка и удача не помогали мне в беде моей.
*****
Зачем любовь за все нам мстит сполна: блаженство даст - но слезы лить научит, удачу принесет - вконец измучит, покой сулит - лишит надолго сна, лишь в плен захватит - схлынет, как волна, лишь сердцем завладеет - вмиг наскучит, подарит счастье - все назад получит? Неужто, впрямь, двулична так она? О, нет! Амур безвинен; вместе с нами горюет он, когда придет беда, и плачет, если нас терзают муки. В своих несчастьях мы повинны сами; любовь, напротив, служит нам всегда опорой - и в печали и в разлуке.
*****
Легавая, петляя и кружа, несется с лаем по следам кровавым, пока олень бегущий от облавы, на землю не повалится, дрожа. Так вы меня травили, госпожа, такой желали смерти мне всегда вы; гонимый гневом яростным, неправым, до крайнего дошел я рубежа. И снова вы терзаете и рвете сплошную рану сердца моего, где всюду боль кровоточащей плоти. Верны своей безжалостной охоте, вы истязать намерены его и уязвлять, покуда не убьете.
*****
Как сладко спать и сознавать одно: все то, что видишь, - сказка, небылица, как сладко упиваться тем, что снится, и ждать, что счастье будет продлено! Как сладостно беспамятство – оно Моим желаньям позволяет сбыться, Но, как ни сладок сон, душа томится, Что вскоре ей очнуться суждено. Ах, если б не кончались сновиденья и сон мой был бы долог и глубок! Но неизбежна горечь пробужденья. Лишь в снах я счастлив был на краткий срок: что ж, пусть в обманах ищет утешенья, кто наяву счастливым стать не смог.
*****
Душа моя со мной играет в прятки и лжет, рисуя все не так, как есть; я с радостью приемлю фальшь и лесть, хоть изучил давно ее повадки, и сторонюсь, храня обман мой сладкий, того, кто мне несет дурную весть; я знаю сам - невзгод моих не счесть, но лучше думать, будто все в порядке. Таким смятеньем разум мой объят, что, вмиг забыв о гибельном уроне, чуть стихнет боль, спокоен я и рад. Жизнь ускользает между рук; в погоне за ней, хватаю жадно все подряд - но только пустота в моей ладони.
*****
Отраден миг, когда светлеет снова ненастьем затемненный небосвод, приятен солнца пламенный восход, зардевший после сумрака ночного, и скорбная душа моя готова в часы отдохновенья от забот, отторгнув груз страданий и невзгод, воспрянуть, словно после сна дурного. Но вновь тревожусь — ведь известно мне; за временное исцеленье это платить придется — и платить немало. Любой, кто путешествовал по свету, смог убедиться: тяжела вдвойне дорога после краткого привала.
*****
Моряк встревожен небом грозовым, но стоит солнцу вспыхнуть на просторе, он все тревоги забывает вскоре, как будто почва твердая под ним. И я плыву по волнам штормовым, любовь моя бездонна, словно море; но, лишь на краткий миг утихнет горе, мне чудится, что я неуязвим. Когда ж на судно вновь свой гнев обрушит свирепый вихрь, вздымая гладь валами, моряк дает обет не плавать впредь и замолить грехи в господнем храме — ведь лучше землепашцем быть на суше, чем властелином в бездне умереть.
*****
Была бы в вас хоть капля сожаленья, Смогли б растрогать вас хоть иногда Чужая боль, сторонняя беда, Я б вашего добился снисхожденья. Но все мои мольбы и все томленья, Вся страсть моя малейшего следа Не оставляли в вас, и лишь вражда Была наградой за мои мученья. Быть может, мне любовь в себе убить Тогда и ваша ненависть смягчится, И я смогу печаль свою забыть? Нет, лучше безответно вас любить, И в этом черпать радости крупицы, Чем не любя, любимым вами быть.
"Западноевропейский сонет XIII-XVII веков", Поэтическая антология, издательство Ленинградского университета, Ленинград, 1988
"Поэзия испанского возрождения", издательство "Художественная литература", Москва, 1990
Серия "Библиотека всемирной литературы", том 32, издательство "Художественная литература", Москва, 1974
"Западноевропейская поэзия XII-XVII веков", издательство "Лингва", Ереван, 2005
"Испанская поэзия в русских переводах", издательство "Прогресс", Москва, 1978
